Прежде чем перейти непосредственно к заявленной теме, необходимо скупое, наукообразное лирическое отступление. Связано оно будет с вопросом об информативности изображения и способами наполнения изначально пустого полотна смыслами и образами. Любой, уважающий себя, школьник ответит, что чем больше на картинке мелких деталей и чем более нерегулярно их взаимное расположение, тем больше информации извлечет из нее наш мозг. Это действительно так. Но насколько полезна эта информация? Вопрос очень субъективный. Можно его немного конкретизировать: стоит ли использовать и, даже, искусственно увеличивать этот поток информации в творческих целях (и если да, то как)? Различные ответы здесь, попросту, будут определять жанр, в котором будет происходить творческий посыл. Например, возьмем качественную резкую фотографию старика, чье лицо испещрено густой сетью морщин и шероховатостей. Эта фактурность буквально завораживает, заставляет взгляд подолгу бродить в лабиринтах, сотворенных временем и сонмом обстоятельств. Художник использует при этом конкретный, кинетический вид информации «от художника к зрителю». Это мощный творческий прием, основанный на «перегрузке деталями», когда сознание зрителя под шквалом деталей выбивается из привычного режима, зависает, и, на время, сбрасывает свою «замыленность».
Однако, существуют и другие жанровые приемы, основанные на том парадоксальном факте, что чем более конкретно и детальнее изображение, тем менее оно информативно. Это основа и суть любой абстракции – скрыть отвлекающие детали, чтобы ярче выявить общую суть. При этом ставка делается на потенциальный вид информации, который порождается не художником, а зрителем. Любой творческий процесс имеет смысл (и достигает цели) лишь в том случае, когда он двухсторонний. С одной стороны – художник (фотограф, музыкант, поэт,…), порождающий начальный посыл. С другой стороны – зритель, который, принимая посыл, разворачивает его веером ответных, собственных образов и, тем самым, встает на одну ступень с художником, творит с ним единое произведение. Художник и зритель эта та разность потенциалов, которая порождает творческую напряженность, резонирующее поле, принимающее тысячи форм и оттенков.
И в этом смысле, конкретика блокирует творческий полюс зрителя. Она принуждает его видеть ровно столько, сколько изначально было заложено художником в произведение. От этого и сам художник перестает быть художником, а превращается в репродуктор красиво оформленных фактов. Почему так скучны технические тексты или бухгалтерские отчеты при всей своей кажущейся информативности? Не потому ли, что факты в них уложены подобно кирпичам в стене? Без малейшего шанса на альтернативную интерпретацию, без малейших «пустот» для творческого присутствия зрителя. То же самое касается и документального реализма в фотографии и кинематографе. Это жанр, специально предназначенный для передачи конкретных фактов. Творческого участия зрителя при этом особо не требуется.
Гораздо более свободной формой обладает символизм. Художник создает полотно, наполненное символами – вобщем-то, пустыми формами, и предоставляет зрителю самому их наполнить своим смыслом. Например, изобразив одинокую фигуру человека, бредущего по дороге за пределы горизонта, художник подает не конкретный факт движения конкретного человека по конкретной дороге. Он предоставляет зрителю самому наполнить ассоциативным смыслом эту сцену и, тем самым, вовлекает его в один общий процесс. Однако и здесь творческий потенциал будет сжат и заранее «организован» символьными рамками.
И, наконец, другая крайность. Взяв чистый лист бумаги, и обозначив на нем одну лишь точку, художник создает предпосылку колоссальной информативности. В сознании зрителя, эта точка может обрести любую судьбу, форму и смысл. Количество исходов безгранично. Она может стать эпицентром Большого Взрыва, из которого возникнет целая Вселенная. Зритель не просто включается в игру по чужим правилам, или даже на равных с художником условиях. Он наделяется гораздо большими полномочиями – создавать свои собственные миры, без каких-либо ограничений и чьих-либо правил.
Атмосферная фотография – очень условное и обобщенное название, охватывающая несколько хорошо известных технических и изобразительных приемов. Объединяет их то, что они приводят в движение собственную атмосферу зрителя – можно сказать, провоцируют его на внутреннее творчество. Сам фотограф при этом незаметно отходит в тень второго плана, превращается в зрителя и тайного соучастника. Причем возможны очень странные варианты, когда фотограф и зритель предстают в лице одного человека. Приемов таких очень много и они простираются гораздо дальше символизма – уводят вплотную к предельной абстракции и минимализму. Я ограничусь обзором только тех, которые испробовал сам.
Съемка моноклем. Исторически, один из самых ранних способов фотосъемки, когда техническое устройство фотообъективов было весьма примитивным. Монокль это такой объектив, который состоит из одной единственной вогнутой или выпуклой линзы (мениска). Любой желающий, в домашних условиях, сможет самостоятельно смастерить себе монокль. Например, можно взять старый советский объектив типа «Индустар» или «Гелиос», извлечь оттуда родную группу линз и в пустой корпус вставить фрагмент линзы от обычных очков. Детальные инструкции с картинками этого процесса в большом числе гуляют по Интернету. Если кто не доверяет своим рукам, можно обратиться к мастеру (например, сюда) и приобрести уже переделанный образец. Используя переходные кольца, можно установить такой монокль на любую современную пленочную или цифровую зеркалку типа Canon-Nikon-Pentax- и т.п. Сложные группы линз, установленные в нормальных объективах обеспечивают высокое качество фокусировки, устраняют сферические и хроматические аберрации. То есть лишают нас именно того, что наиболее ценно в атмосферной фотографии. Избавившись от «лишних» линз, мы получим волшебный инструмент, позволяющий видеть сны наяву. Созерцать, как свет льется с поверхности на поверхность, медленно обволакивает предметы, заставляет их светиться как бы изнутри или становиться полупрозрачными подобно пустынным миражам.
Можно варьировать типы пленок и процессы проявки:
Съемка пинхолом. Конструкция пинхола еще более проста. Подойдет любая светонепроницаемая коробочка (спичечная, баночка от фотопленки, от чая, кофе или пива). В ней проделывается крохотное игольное отверстие, а с противоположной стороны, внутри, устанавливается кусок пленки или фотобумаги. И никаких линз вообще! Конкретные рецепты изготовления пинхолов (в неисчислимом количестве) без труда можно найти в том же Интернете. Существуют, однако, и заводские реализации, как в виде отдельных гламурных коробочек, так и в виде насадок на зеркалки. Я, например, долгое время и с удовольствием пользовался объективом Lensbaby MUSE для Canon c насадками Pinhole/Zone Plate, Plastic Optic, Glass Optic (и монокль с переменной диафрагмой и пинхол в одном наборе). За счет малого диаметра входного отверстия, получаем аналог объектива с бесконечно малой диафрагмой, что, естественно, дает бесконечную глубину резкости и, одновременно, фильтрацию мелких деталей сцены. Увеличивая время экспозиции от нескольких дней до нескольких лет, мы автоматически попадаем в царство солярографии, о котором здесь уже была отдельная статья. Итог – свой карманный психоделический мир без принятия каких-либо психотропных средств.
Съемка на сильно просроченную пленку. Пленочный фотоаппарат при этом может быть любым, но ломографическая техника с примитивной конструкцией объектива (Смена, Ломо КА, Вилиа, Любитель, Школьник и т.д.) дает все же более интересные результаты. От времени, пленка существенно теряет в чувствительности, частично «осыпается» ее эмульсия. Все это приводит к тому, что фотоснимок теряет большинство мелких деталей сцены, зато проявляется характерное «полотно времени», сильно влияющее на эмоциональный окрас фотографии.
Сочетая это свойство просроченной пленки с различными экспериментами при проявке (время проявления, состав проявителя, способы агитации, преднамеренная частичная засветка пленки в бачке, преднамеренные перегибы пленки на спирали бачка, модификация самого бачка), получаем домашнюю лабораторию по изучению визуальных свойств времени.
Многим, очевидно, по разным причинам не захочется возиться с пленкой и проявочными химикатами. Цифровые камеры и, в особенности, мобильные телефоны со встроенной камерой, также обеспечивают обширное поле для экспериментов. Например, пользователей iPhone-ов может порадовать программа Hipstamatic, имеющая в своем арсенале целую коллекцию эмуляторов ретро-объективов. Результаты волшебны!
И все же стоит предупредить владельцев цифровых устройств об одном очевидном и малоприятном для атмосферной фотографии обстоятельстве. Матрица, на которой формируется цифровое изображение, имеет дискретную регулярную структуру. Когда эта структура проявляется на снимке (так называемый, цифровой шум), она берет на себя очень много внимания и крайне неприятна для глаза (в отличие от пленочного зерна). Избавиться от последствий шума методами постобработки удается далеко не всегда. Мелкие регулярные детали и атмосферная фотография уживаются с трудом.
В заключении, хочется сделать несколько коротких выводов. Они также вполне традиционны и могут быть применены для всех направлений Lo-Fi фотографии. 1) Для погружения в «атмосферу» не существует правил. Про правила классической фотографии лучше временно позабыть. 2) Чем хуже – тем лучше. По этому поводу регулярно могут возникать ехидные нападки со стороны профессиональных фотографов с уклоном в репортажную, свадебную или студийную фотографию. Однако это не должно отчаивать. У нас с ними совершенно разные цели творчества, и разный даже сам род занятий. 3) Любое непредвиденное воздействие случайных факторов на результаты атмосферной фотосъемки должно приветствоваться и культивироваться. Мы имеем дело со стихиями, которые наиболее ярко проявляют себя в случайном. Не нужно этого бояться – напротив, это основной объект нашей фотосъемки.
Прежде чем перейти непосредственно к заявленной теме, необходимо скупое, наукообразное лирическое отступление. Связано оно будет с вопросом об информативности изображения и способами наполнения изначально пустого полотна смыслами и образами. 
